— Грабители меня не были — два раза стукнули пластиковым рукавом и то без проблем, чтобы испугать, — сообщила Кочнева. — Я не страшилась. Когда когда-нибудь осознала, что утрачиваю память, начала припоминать стишка, песни — вписывала их в компьютер. Чтобы не утрачивать фигуру, постепенно делала зарядку. Еще завела себе «домашних» животных — крыс. Кормила их хлебом. Был момент, впрочем, когда я подумала о суициде. Не от уныния, а чтобы бандиты не сумели добиваться за меня денежные средства, которые затем пошли бы на вооружение и убийства.
— Я могла убежать из плена в любое время — дверь моей комнаты на ключ не замыкали, сторожи лежали до обеда, — поражает Кочнева. — Однако вне дома, где меня содержали, я страшилась повстречать прочих злодеев. Они могли бы меня бить либо даже уничтожить. Кроме того силы были на финале — временами меня содержали на хлебе и воде. Бандиты и сами довольно часто находились на недоедающем пайке.
Историю собственного побега Анхар пересказывает легко и в элементах: из дома вышла на рассвете, дальновидно смазав нудные двери маслом, потом состоялась мимо спокойно прихлебывающих кофе сторожей, затем направилась на юг — туда, откуда палила сирийская армия.
— Компьютер я скрыла на животике, под резинкой брюк, чтобы ее не обнаружили при проверке сумки. Захватить с собой бидон для молока, чтобы ронять на миролюбивый девушку — беженку. Подобных там очень много. Автодорога увела меня в другую сторону, однако в конечном итоге я убереглась.
Проекты Кочневой на последнее время – очень бесстрашные. Она возвратится в Сирию, впрочем знает — там будут ее находить и пробовать отплатить. Собственным смелым отпрыском она подпортила реноме сирийской оппозиции.
— Заменять собственную жизнь кардинально в Дамаске не буду, — говорит Анхар. – Однако буду осмотрительнее – еще раз за хлебом в супермаркет не последую. Я – свободный владелец блога. И по-прежнему буду озарять мероприятия, которые случаются тут.
— А мести не опасаетесь? По крайней мере по отношению к близким. У вас же небольшая дочь.
— Они их не достанут! — убеждена Кочнева.