Главные новости мира

Оно подпитывается волной «ностальгии», охватившей восток Германии, на фоне неприятия Берлина, подъема националистического движения «Альтернатива для Германии» и сомнений в политическом выборе федеральной власти, пишет специальный корреспондент французской Le Figaro в Дрездене Лора Мандевиль.

В Дрездене по адресу Ангелика-штрассе, дом 4 возвышается массивное здание в дорогом районе с фахверковыми домами. «Центр антропософии Рудольфа Штайнера» — написано на табличке у входа в дом. Трудно представить, что в этом спокойном месте до 1989 года находилась грозная местная резиденция всесильной советской спецслужбы КГБ, которая сотрудничала со своим младшим братом, немецкой политической разведкой «Штази», всячески за ней наблюдая. В этом здании в сложную разрушительную эпоху падения Берлинской стены жил молодой 39-летний подполковник Владимир Путин, говорится в статье.

«У меня тогда возникло ощущение, что страны больше нет. Стало ясно, что Союз болен. И это смертельная, неизлечимая болезнь под названием паралич. Паралич власти», — говорил Путин в своих интервью.

Затем Гельмут Коль произнес в Дрездене свою историческую речь, объявив, что ГДР должна исчезнуть. И Владимир Путин сложил свои вещи в феврале 1990 года, увозя приобретенную им стиральную машину, воспоминания о познанном им мире и несколько уроков высокой политики, описывает журналистка.

«Очень много запросов, особенно от российских туристов, они приезжают сюда в большом количестве», — поясняет таксист Ронни Мюльбах, жена которого, уроженка России, организует сюда экскурсии.

«Я вспоминаю об уходе русских, — рассказывает Ронни, которому тогда было 12 лет. — Они проезжали по кварталу на своих танках. Это был адский шум, землетрясение! Я вышел вместе с дедушкой посмотреть на их отъезд. Помню, как они вывозили с собой все, что могли, даже унитазы и умывальники».

Чтобы понять, что представляли собой КГБ и бывшая ГДР, надо отправиться к зданию бывшей «Штази», расположенному неподалеку от Ангелика-штрассе. В доме, преобразованном в музей, находилась специальная тюрьма «Штази», а также страшные застенки НКВД, где политических узников пытали в подвалах, похожих на те, что существовали при Сталине, передает Мандевиль.

«Здесь, в бывшей ГДР, все думают, что Путин сильный лидер, который хорошо защищает свою страну. Зато у всех такое ощущение, что Меркель не трудится в интересах своего собственного населения, что она не самостоятельна, хотя Германия является самой большой страной Европы», — поясняет шофер Ронни.

Такое возвращение к Москве поражает и тревожит американского исследователя Джеффри Гедмина, с учетом «трагического подчиненного состояния восточногерманского спутника большого советского брата». «Идея о том, что Путин не такой уж плохой парень и что надо осуществить возвращение к России, не слишком задаваясь вопросами, чем-то напоминает стокгольмский синдром», — говорит он, отмечая, что «такое чувство восхищения сильным кремлевским лидером присутствует в Чехии, Словакии и в Венгрии, исключением, похоже, является только Польша».

Подобно Праге и Будапешту, восточные немцы определенно склонны к «политическим переменам» в отношении Москвы. Карстен Хильце, депутат АдГ от региона Баутцен, призывает отменить санкции, наложенные после аннексии Крыма, так как он считает организованный референдум «достойным доверия».

В партии ХДС также возникает желание пересмотреть политику Меркель в отношении Кремля, сочтенную чересчур жесткой. «Слишком наивно думать, что мы можем поставить Россию на колени, — признался нам соперник Керстена, проигравший кандидат от ХДС Роланд Эрмер. — Крым — это плохо, но мы не можем обращаться с Путиным, как с марионеткой. Да, он хочет нас расколоть, но существует окно возможностей для того, чтобы присоединить Россию к Европе, которым мы не воспользовались».